А.М. Смулов, Е.Н. Богачев

НОУ ВПО «Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет», Миссионерский факультет, кафедра Миссиологии: 115184, г. Москва, ул. Иловайская, д.9, стр. 2. E-mail: jeger@bk.ru

В сентябре 1843 г. святитель Филарет (Дроздов, †1867) митрополит Московский и Коломенский и преподобный Антоний (Медведев, †1877) наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры посетили пришедшее в запустение принадлежащее Лавре урочище Корбуху и определили место для основания Гефсиманского скита [1], рядом с которым, двумя годами позже, в местности, имеющей историческое название «Исаковская роща» было создано Пещерное отделение скита [2, лл. 33-33об]. Так началось создание скита, в стенах коего подвизались в подвиге старцы, за благословением которых шли тысячи людей со всех концов России.

Возросшее число насельников Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, непрерывный поток паломников к мощам прп. Сергия Радонежского, обширная хозяйственная деятельность начали тяготить некоторых монахов, желающих жить по строгим аскетическим правилам, и скит, расположенный в трех верстах от монастыря в глухом лесу, должен был стать прибежищем для таких иноков.

Гефсиманский скит был основан во время мощного всплеска русской православной духовности, расцвета монастырской жизни в «золотой век» старчества в Русской Православной Церкви. В России и за ее пределами к середине XIX в. были прославлены высотой своей духовной старческой жизни, Козельская Введенская Оптина пустынь (далее – Оптина пустынь), Свято-Успенская Саровская пустынь, Рождества Богородицы Глинская пустынь и многие другие обители, которые, несомненно, оказали влияние на формирование духовной жизни, монастырской культуры во вновь созданном ските.

В данном исследовании мы остановимся лишь на роли насельников и воспитанников Оптиной пустыни в формировании духовной жизни Гефсиманского скита и подчиненных Лавре обителей.

Один из основателей скита, святитель Филарет Московский в Оптинойпустыни лично не был, но он очень почитал оптинских старцев, особенно прпп. Макария (Иванова, †1860) и Антония (Путилова, †1865). По приглашению митрополита, оптинские старцы ездили к нему в Москву для духовных бесед. Святитель оказывал всяческое содействие оптинским старцам, так, например, когда начались гонения на будущего прп Леонида (в схиме Льва, Наголкина, †1841) из-за непонимания священноначалием роли старческого окормления иноков, заступился за старца перед Калужским епископом [3, с. 12]. Святитель даже настаивал, чтобы оказавшиеся в Москве по каким-либо делам оптинские старцы, монахи и послушники непременно навещали его, и принимал их первыми [4, лл. 36об-37]. Важно отметить, что именно святитель Филарет благословил начало книгоиздания в Оптиной пустыни и в дальнейшем принимал живое участие в ее издательском деле. А взятие эпиграфом к своему сочинению «Учение о семейной жизни» слов преподобного Амвросия (Гренкова, †1891): «Читая духовные книги без указания, вы опасаетесь, как бы вам не впасть в какие-либо неправильные мысли и неправильные мнения. Опасение ваше весьма основательно. Поэтому… не читайте без разбора всякие новые сочинения, хотя бы и духовного содержания, но таких сочинителей, которые не подтвердили своего учения святостью жизни, а читайте творения таких отцов, которые признаны Православной Церковью за твердо известные и без сомнения назидательные и душеспасительные», несомненно, говорит о влиянии старцев пустыни на духовную жизнь самого Святителя [5, с. 3]. Такое глубокое почитание оптинских старцев сказалось и на желании святителя видеть насельниками Гефсиманского скита воспитанников Оптиной, например, иеросхимонаха Александра (Стрыгина, †1878) и других. Освящение храма Гефсиманского скита проходило в присутствии насельников Иоанно-Предтечинского скита Оптиной пустыни. Можно предположить, что это происходило при освящении деревянной Успенской церкви в Гефсиманском скиту в сентябре 1844 г. [6, лл. 1об,2].

Духовное общение и любовь связывали с оптинскими старцами также наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры прп Антония (Медведева). Он неоднократно посещал Оптинскую пустынь, встречаясь со старцами, с которыми его связывала многолетняя духовная дружба. Например, с прп Антонием (Путиловым) он был знаком с 1823 или 1824 г. и на протяжении своей земной жизни поддерживал духовное общение, встречаясь лично или ведя переписку. Безграничной радостью отозвалось в сердце прп Антония (Медведева) известие о желании перейти в Гефсиманский скит прп Антония (Путилова). Восторженно он пишет в письме оптинскому духовному другу: «…нашему Владыке будет на сие благословение… Владыка написал ко мне о сем следующее: “О. Антония Малоярославецкого примем с любовью, если Господь устроит его переселение в наш Скит”» [6, л. 1]. Наместник Лавры выражает желание, чтобы Господь благословил этот переход «…к научению жизни в нем (ските – прим. авторов) единого от учредителей скита Оптинского» [6, л. 2]. Далее прп Антоний (Медведев) излагает рекомендации Владыки свт Филарета (Дроздова) об устроении перевода, который все-таки не состоялся [6, л. 1об].

Прп Антоний (Медведев) при непосредственном участии игумена Саровской Пустыни Исаии (Путилова, †1858) (родного брата оптинских старцев прпп Моисея (†1862) и Антония (†1865) (Путиловых) – прим. авторов) ввел в скиту правила, частично заимствованные из Саровской пустыни [7, с. 150].

Учредители скита, выбрав доброе и безмолвное место, установив строгие правила скитской жизни, уделили большое внимание подбору духовно опытных наставников для устроения аскетической жизни и оказывали всяческую помощь в ее обустройстве. Уже в 1845 г. прп Антоний (Медведев) говорит о скитянах: «Есть и теперь люди истинно послушливые» [6, лл. 1об,2], а свт Филарет (Дроздов), проявляя свою заботу об одном из первых пустынников скита, пишет в том же году наместнику Лавры: «Гавриилу построить уединенную келию Бог благословит и да дарует ему безмолвие, благодатию осеняемое. Надобно, чтобы скитяне хранили его от известности, за которою легко вкрадывается молва» [цит. по 8, с. 4].

Желание иметь в числе насельников воспитанников Оптиной пустыни у отцов-основателей Гефсиманского скита было не случайно. Оптина пустынь в XIX в., на фоне множества монастырей, выделялась своей глубокой духовной атмосферой. Стержнем же духовности явилось старчество, оно стало основополагающим во всей деятельности пустыни. К моменту основания Гефсиманского скита, в Оптиной сложилась уже своя «школа старчества», которая обеспечивала преемственность и непрерывность старчества. Навык в старческом окормлении стал одной из характерных черт оптинских воспитанников, переходя в другие монастыри они приобщали к старчеству свои новые обители. Поэтому «к оптинским старцам обращались архипастыри, когда требовалась нужда в хороших иноках» [9, с. 123].

Рассмотрим состав насельников Гефсиманского скита, в послужном списке которых фигурировало пребывание в Оптиной пустыни, и их роль в становлении духовной жизни скита.

Одним из первых насельников Гефсиманского скита, который начинал свой монашеский путь в Оптиной пустыни, был иеросхимонах Александр (Стрыгин). Выходец из казаков Казачьей слободы г. Козельска Калужской губернии Александр Дмитриевич Стрыгин родился в 1810 г. В 27 лет, будучи к тому возрасту вдовцом, изъявил желание поступить в монастырь, и 12 апреля (по с.с.) 1838 г., испросив разрешения на собрании Мирской общественной сходки Казачьей слободы, поступает в Оптину пустынь [10, л. 24]. В монастыре о. Александр нес послушание в поварне вместе с будущим великим старцем прп Амвросием (Гренковым), именно тогда духовная дружба соединила их навсегда. Духовная жизнь новоначального инока проходила под руководством прп Леонида (в схиме Льва, Наголкина) [11, сс. 4,8]. Близость родного города и родственников, как указывал о. Александр, чинили «немалое препятствие и вред намерению моему в прохождении монастырской жизни» [12, л. 46], поэтому он пишет прошение о переводе его в Малоярославецкий Черноостровский Николаевский общежительный монастырь [12, лл. 46,46об.], которое было удовлетворено священноначалием в 1843 г. В Малоярославецком Черноостровском монастыре о. Александр принимает постриг с наречением имени Агапит, а, перейдя в Харьковский архиерейский дом, в 1849 г. рукополагается в иеродиакона и далее в иеромонаха. Узнав об устроении Гефсиманского скита, весьма удобного для молитвы и безмолвия, о. Агапит получает благословение свт. Филарета (Дроздова) и вместе со своим родителем Дмитрием Ивановичем Стрыгиным поступает в скит в 1851 г. В новой своей обители о. Агапит живет на пчельнике в уединенной келии, от совершенного безмолвия его удерживает лишь неблаговоление на то, до времени, митрополита Московского и наместника Лавры [11, сс. 12-13].

Спустя несколько лет и скит начинает казаться строгому подвижнику суетным. В 1858 г. отец Агапит еще с некоторыми из старцев скита поселяется в пяти верстах от своей обители на месте, именуемом Торбеевкой для большего безмолвия, где вскоре возводится церковь Святого Духа Параклита с приделом св. Иоанна Крестителя Господня [11, с. 13]. Учитывая, что среди старцев, помимо о. Агапита, были и другие воспитанники Оптиной пустыни, например, о. Феодот (Кольцов, †1873), можно предположить, что название придела было выбрано в память о Предтеченском ските Оптиной пустыни. На сем месте была образована Параклитова пустынь. Старшим среди братии пустыни, подчинявшейся Гефсиманскому скиту, был назначен о. Феодот [13, с. 7].

В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы 1860 г. в Успенской церкви Гефсиманского скита о. Агапит принял пострижение в ангельский образ – схиму с наречением имени Александр [14]. Постригал его и принял от Евангелия прп Антоний (Медведев). Спустя год старец, выполняя послушание наместника Лавры, возвращается в Гефсиманский скит для поддержания духа монашества, а свт Филарет (Дроздов) благословляет его принимать братию на исповедь [11, с. 14]. Только в 1862 г. сбылось желание о. Александра уйти в затвор. В ноябре месяце он переходит в Пещерное отделение Гефсиманского скита и живет в затворе, который прерывается в 1865 г. по распоряжению монастырской власти из-за ухудшившегося в сыром воздухе пещер здоровья старца. По возвращении о. Александра в скит, многие из братии скита, Лавры, Пустыни Параклита и мирских людей приходят к нему за наставлением и духовным советом. Некоторых из братии он принимает от Святого Евангелия при пострижении в монашество и окормляет до конца своих земных дней. Среди принятых, по постригу, под духовное руководство о. Александра были будущие великие старцы иеромонах Исидор (Козин, †1908), прп Герман (Гомзин, †1923), прп Варнава (Меркулов, †1906) [15, с. 115]. Не оставляет подвижник и духовного общения с насельниками Оптиной пустыни, по возможности приезжает в пустынь для духовных бесед с прп Амвросием (Гренковым) [16, лл. 14,14об.].

Будучи строгим аскетом и требовательным к себе, о. Александр со смирением, терпением и любовью относился к своим духовным чадам, неся с ними их немощи. Духовные дети в любое время могли прийти к нему со своими нуждами. Воспитанник великих старцев о. Александр постоянно указывал своим духовным чадам о необходимости исповедания помыслов у старца. Жить под руководством старца, говорил он, необходимо каждому монаху для смирения и преломления своей злой воли и подчинения ее воли Божией [11, с. 52-56].

В августе 1871 г. о. Александр, отслужив раннюю обедню в Успенском храме, ушел в затвор, в котором и пробыл до своей кончины в 1878 г. [17, лл. 7,8].

Одновременно с иеросхимонахом Александром (Стрыгиным) в Гефсиманский скит поступает иеросхимонах Феодот (Кольцов, †1873), также воспитанник Оптиной пустыни. Из мира Федот Захарьевич Кольцов поступает в Оптину пустынь в 1834 г., став учеником сначала прп Леонида (в схиме Льва, Наголкина), а после его кончины поступает под руководство прп Макария (Иванова, †1873). В 1842 г. он принимает постриг в монашество с наречением имени Филарет, и получает послушание сборщика милостыни в монастыре. Проходя это трудное послушание, о. Филарет не изменил свое монашеское душевное устроение, лишь укрепился духовно от сообщения с миром. В 1846 г. его рукополагают в иеродиакона, а в 1849 г. в сан иеромонаха [18, лл. 383об,544об.-545,581об.-582,1094об.-1096]. В 1851 г. по благословению свт Филарета (Дроздова), который полюбил простодушного старца, отличавшегося трудолюбием и всецелой преданностью своему старцу, о. Филарет был переведен в Гефсиманский скит [19]. В скиту его назначают братским духовником, а в 1854 г. он был пострижен в великую схиму с именем Феодот [20]. Прожив в скиту несколько лет и желая безмолвия, старец получает благословение наместника Лавры перейти на пустынное место Торбеево, где была позже образована Параклитова пустынь, старшим в которой он и стал. Построив себе келии на расстоянии броска камня друг от друга аскеты предались безмолвию и иноческим трудам. Но, не долго пришлось им наслаждаться уединенной жизнью, в скором времени число братства Параклитовой пустыни возросло до 30 человек, среди которых оказался и будущий старец, ученик о. Александра (Стрыгина) монах Исидор (Козин). Наставив многих из монашествующих в жизни по образу древних подвижников, привив им любовь и потребность в старческом окормлении, а также подав им назидательный пример своим усердием в молитве, смирением, нестяжательством, трудолюбием и простотой, о. Феодот изъявил желание вернуться в Оптину пустынь для окончания своей земной жизни. Его большим желанием было быть погребенным рядом со своими старцами-наставниками прпп. Львом и Макарием. И в 1863 г. передав полномочия по должности благочинного и старшего по Параклитовой пустыни о. Феодот возвращается в Оптину пустынь, где и мирно почил в марте 1873 г. [18, лл. 1094об.-1096].

Еще одним «оптинцем», принесшим дух старчества в Гефсиманский скит был схиигумен Илия. Родился будущий старец в г. Молога Ярославской губернии, предположительно в 1791 г. в семье мещан и наречен Илией. Возжелав с детства монашеской жизни, Илия рано ушел из родительского дома, и пожив в нескольких монастырях в 1820 г. перешел в Соловецкий монастырь где в 1823 г. принял монашеский постриг с наречением имени Иларий. Год спустя (март 1824 г.) о. Иларий был перемещен в Александро-Свирский монастырь Олонецкой губернии, где Промыслом Божиим встретил своего духовного наставника прп Леонида (в схиме Льва, Наголкина). За усердие в монашеской жизни о. Илария в 1829 г. рукопологают в иеродиакона, а затем «За исправное принесение частей святых мощей из Киева и Новагорода в кафедральный Петропавловский собор» – в иеромонаха [18, л. 247об.]. В Оптину пустынь о. Иларий поступает в 1832 г., где его называют Иларием 2-м, Младшим [18, л. 252об.]. В этот момент вновь происходит соединение ученика со своим наставником – старцем Леонидом. Митрополит Московский и Коломенский свт Филарет (Дроздов) заботясь о замещении должностей настоятеля монастыря людьми – монахами по призванию, приглашает иеромонаха Илария на должность настоятеля Николо-Угрешского монастыря Московской губернии. В названный монастырь новый настоятель прибывает в 1833 г., где возводится в сан игумена. За 18 лет управления обителью он приводит ее в цветущее состояние, как в духовном, так и в хозяйственно-экономическом плане. Последние годы своей жизни о. Иларий проводит в Гефсиманском скиту, куда прибывает на покой в 1852 г. За усердие в многолетнем служении на благо Православной Церкви 28 апреля 1853 г. он награждеается наперстным крестом [21,22]. В скиту о. Иларий особенно сближается с о. Феодотом (Кольцовым), также бывшим насельников Оптиной пустыни. Великую схиму они принимают вместе (в схиме о. Иларий нарекается Илией) [20]. В скиту о. Илия вел строгую аскетическую жизнь. В свободное от Богослужения и молитвы время он читал творения святых отцов, и, благодаря хорошей памяти, много святоотеческих наставлений и сведений из жизни великих подвижников благочестия знал наизусть. Это помогало ему в воспитании монашеского духа в новоначальных иноках. Ничего не делал схиигумен Илия без благословения и молитвы. Если кто-нибудь из братии находился у него в келии и о. Илия хотел что-либо сделать, то он непременно просил благословить его на то брата. Тем самым бывший настоятель смирял себя и был примером смирения для других. В письме Оптинскому старцу Антонию (Путилову) он пишет: «…о Господе благодетелю и отцу – ваш убогий послушник» [23, л. 1об.]. Будучи уже в преклонных годах он все старался делать сам: чинил ветхую свою одежду, топил печь, готовил себе скудную пищу, лишь изредка, по телесной немощи, позволяя это сделать келейнику. Так в смирении и соблюдении строгих иноческих правил прошла земная жизнь великого подвижника и старца. Свой земной путь он окончил в 1863 г. и погребен в пустыни Параклит [22, лл.14-22].

После кончины наместника Лавры прп Антония (Медведева), новым наместником древней обители Указом Св. Синода от 3 июня (по с.с.) был назначен оптинский воспитанник архимандрит Леонид (Кавелин, †1891) [24]. Назначение на должность настоятеля обители оптинского воспитанника не было редкостью. Монастырей, настоятели которых в послужном списке имели запись о пребывании в Оптиной пустыне, за период XIX – начала XX вв. было по всей России более 30-и. Примечательно, что настоятели, в большинстве случаев, не состояли до назначения в штате монастыря, в который они переводились [25].

Архимандрит Леонид, в миру Лев Александрович Кавелин, происходил из дворянского рода. Окончив службу в лейб-гвардии Волынском полку, в 1852 г. он поступает послушником в Оптину пустынь, где в 1857 г. принимает постриг в монашество с наречением имени Леонид, и в том же году рукополагается в иеродиакона и далее в иеромонаха. В 1858 г. иеромонах Леонид был назначен в Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме, а на период с 1859 г. по 1863 г. вернулся в Оптину пустынь. Далее занимал в церковной иерархии различные должности, пока в 1877 г. не был назначен наместником в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где и скончался по прошествии многих плодотворных лет наместничества [18, лл. 675об.-676,711об.-712,837об.-838]. Архимандрит Леонид на протяжении всей своей жизни не прерывает общения с насельниками Оптиной пустыни, интересуется ее историей. Выходит в свет и неоднократно переиздается его труд «Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни и состоящего при ней скита св. Иоанна Предтечи» [26]. Будучи учеником великих оптинских старцев, он заботится о возрождении, где оно утрачено, расширении и укреплении старчества в подчиненных ему обителях. В своем труде, посвященном Оптиной пустыни, он пишет: «Путь старческого окормления во все века христианства признан всеми великими пустынножителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Христовой Церкви. Старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях, впоследствии насаждено на Афоне, а с Востока перешло в Россию» [26]. Будучи наместником Лавры и приписанных ей обителей о. Леонид требовал строгого отношения к исполнению насельниками их обязанностей-послушаний, сам при этом являясь строгим монахом. Своим вниманием он не обходил и «оптинцев», подвизавшихся в подчиненных ему обителях, заботился о их духовном росте. Так летом 1877 г. архимандрит Леонид приказал о. Александру (Стрыгину) выходить из затвора каждую неделю и причащаться Святых Христовых Таин, и только пять дней позволил ему безмолвствовать. О. Александр принял распоряжение начальства с покорностью и любовью, видя в этом пользу для своей души. Ученик же преподобных оптинских старцев Леонида и Макария о. Леонид заметил по поводу смирения монаха: «Вот это хорошо, это показывает, что о. Александр – монах, достойный своего имени» [11, с. 18]. Зная жития Оптинских старцев, отошедших в Горний Иерусалим, общаясь лично и в переписке с подвизающимися в пустыни, архимандрит Леонид ревностно защищал старчество, всесторонне способствовал его укреплению. Много потрудившись на благо Церкви он почил в 1891 г. [27].

В рамках проведенного архивного поиска, приведем, известные на данный момент, сведения о насельниках Гефсиманского скита и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, которые прошли «оптинскую школу». К сожалению, сведения о некоторых из них весьма скудны, что может положить начало дальнейшим исследованиям.

Иеромонах Виталий (Адинцов, †1864). В миру Василий Николаевич Адинцов, выходец из купцов Нижегородской губернии. В Оптипу пустынь вступил в 1837 г. будучи к тому времени иеромонахом Оранского Богородицкого монастыря Нижегородской епархии. В дальнейшем занимал различные должности в других монастырях. В 1849 г. из Киево-Печерской Лавры перешел в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где был благочинным. Служил духовником Хотькова девичьего монастыря. В 1860 г. вернулся на покой в Оптину пустынь [18, лл. 324об.-325,781 об.-782; 28; 29].

Иеромонах Дмитрий. В Оптину пустынь вступил до 1852 г. Позже перешел в Свято-Троцкую Сергиеву Лавру, пострижен в монахи, рукоположен во иерея и назначен на должность казначея [30, л. 48].

Игумен Савва (Желтухин). В миру дворянин Сергей Семенович Желтухин. В Оптину пустынь вступил около 1845 г. В 1852 г. перешел в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где принял постриг в монашество и был рукоположен во иерея. В 1856 г. переведен в Махрищский монастырь, подчиненный Лавре на должность настоятеля, в 1878 г. возведен в сан игумена [31, л. 87об.; 30, л. 48; 32; 33; 34; 35; 36].

Иеромонах Никон (Голохвастов). В миру Николай Николаевич Голохвастов выходец из дворян Нижегородской губернии. Пройдя службу в армии, в 1853 г. вышел в отставку в чине полковника и в 1855 г. поступил в Оптину пустынь В 1858 г. переведен в Свято-Троцкую Сергиеву Лавру, где принимает постриг в монахи и позже рукоположение во иерея [30, лл. 298,338об.,395,409; 37].

Рясофорный монах Федор Жулинов. В миру Федор Иванович Жулинов, родился в 1815 г. В Оптину пустынь вступил в 1843 г., где в 1848 г. был пострижен в рясофор. В 1852 г. принят в братство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры [18, лл. 573об.-574,601об.-602; 38].

Послушник Алексей Переричев. В Оптину пустынь вступил до 1859 г. В Свято-Троицкую Сергиеву Лавру поступил в 1859 г. (на данный момент в архиве СТСЛ обнаружить данные о его жизни в Лавре не удалось – прим. авторов) [30, л. 454 об.].

Рясофорный монах Филипп Слабожененов. В миру Филипп Никитич Слабожененов, родился в 1823 г. в семье мещан Калужской губернии. В Оптину пустынь вступил в 1852 г., где в 1853 г. пострижен в рясофор. В Оптиной пустыни находился до 1857 г. В 1860 г. перешел в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру из Саровской Темниковской пустыни Тамбовской губернии. Несколько лет спустя вернулся в Оптипу пустынь [18, лл. 674об.-675,711об.-712; 39].

Иеросхимонах Анатолий (Будников-Булковский, †1880). В миру Арсений Артемьевич Будников-Булковский, родился в 1809 г. в семье мещан Харьковской губернии. В Оптину пустынь вступил в 1843 г., где в 1850 г. пострижен в монахи с наречением имени Анатолий, а в 1853 г. рукоположен в иеродиакона, в 1859 г. рукоположен в сан иеромонаха. В 1861 г. принят в братство Гефсиманского скита, откуда, пробыв, год переходит в Николо-Угрешский монастырь Московской епархии [18, лл. 464об.-465,530об.-531,810об.-811,1288об.-1289; 40; 41; 42].

Рясофорный монах Георгий Волченков. В миру Георгий Тимофеевич Волченков, из государственных крестьян, родился в 1829 г. В Оптину пустынь принят в 1856 г., где в 1858 г. принимает постриг в рясофор. В Оптиной пустыни находится до 1861 г., а в 1862 г. – уже в Гефсиманском скиту Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, перейдя туда из Можайского Лужецкого монастыря [18, лл. 775об.-776,810об-811; 43].

Иеромонах Тихон. Подвизался в Оптиной Пустыни, позже (около 1867 г.) принят в число братии Гефсиманского скита. Ученик оптинского воспитанника иеросхимонаха Феодота (Кольцова), некоторое время подвизавшегося в скиту Параклит. Старца о. Тихона отличали простота, доброта и глубочайшее смирение. «Любовь и сострадание старца к людям были так велики, что он нередко плакал, принимая исповедь, и ласковым задушевным словом утешал кающихся грешников» [44]. В послушании у старца четыре года пробыл будущий великий старец прп Герман (Гомзин). О. Тихон занимал в скиту должность братского духовника и начальника Пещерного отделения [45, л. 41об.].

Послушник Василий Юров. В миру Василий Миронович Юров, выходец из мещан, родился в 1852 г. В Оптину пустынь вступил в 1873 г. В 1875 г. переведен в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру [18, лл. 1189об.-1190,1224об.-1225; 46].

Рясофорный монах Николай Щепетильников. В миру Николай Николаевич Щепетильников, выходец из купеческого сословия Ярославской губернии. В Оптину пустынь вступил в 1859 г., где в 1864 г. пострижен в рясофор. В дальнейшем, покинув монастырь, возвращается в мир. В 1878 г. поступает в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где несет послушание смотрителя лаврской фотографии [18, лл. 854об.-855,892об.-893; 30, л. 465об.; 45, лл. 11об.,50,71об.; 47, л. 174; 48; 49].

Иеромонах Игнатий (Андреев). В миру носил имя Иван, родился в 1835 г., выходец из купеческого сословия Московской губернии. Некоторое время был насельником Оптиной пустыни. В 1878 г. перешел в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру из Малоярословецкого Николаевского монастыря, будучи уже иеромонахом [45, л. 52; 50].

Послушник Дмитрий Стефановский. Вмиру Дмитрий Павлович Стефановский, родился в 1852 г. В Оптиной пустыне с 1876 г,. в 1882 г. переведен в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру [18, лл. 1348об.-1349; 51].

Послушник Андрей Бахтин. В миру Андрей Макарович Бахтин, 1848 г. рождения, из крестьян. В Оптину пустынь вступил в 1874 г., а в 1883 г. принят в число братии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры [18, лл. 1343об.-1344; 52].

Игумен Феодосий (Поморцев, †1920). В миру Александр Васильевич Поморцев, дата рождения на данный момент точно не установлена, происходил из мещан Олонецкой губернии. В Оптину пустынь вступил в 1898 г. В дальнейшем переходит в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру (точную дату поступления в Лавру, пострига в монашество и рукоположения на данный момент установить не удалось – прим. авторов), где пострижен в монахи и рукоположен в иеродиакона. В 1900 г. вернулся в Оптипу пустынь [53, лл. 737об.-738; 54, лл. 22об.,218об.,222об.-223].

Выше мы перечислили людей, которые подвизались не только в Гефсиманском скиту, но и в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Сделано это не случайно, так как «…оптинские воспитанники часто группировались в одном месте, создавая своеобразные “духовные землячества”» [55, с. 120]. Учитывая живой интерес к своим воспитанникам, в Оптиной пустыни, и по возможности навещение их в новых монастырях, можно предположить, что связь всех насельников Гефсиманского скита, вышедших из пустыни, не прерывалась с духовной жизнью своей бывшей обители и, в первую очередь, с ее старцами. Распространив опыт старческого руководства по многим монастырям России, оптинские воспитанники принесли его и в Гефсиманский скит, где сформировалась своя самобытная «школа старчества», которая прославила скит далеко за пределами страны.

Выводы:

1. Основание Гефсиманского скита проходило по образцу таких духовных центров России XIX в., известных своим старчеством, как Оптина пустынь.
2. Святитель Филарет (Дроздов) и преподобный Антоний (Медведев), находясь в духовном общении со старцами Оптиной пустыни, привлекли для становления духовной жизни Гефсиманского скита носителей духа оптинского старчества. Насельниками скита стали выдающиеся подвижники благочестия своего времени, монашеский путь которых некоторое время проходил в Оптиной пустыни под руководством старцев.
3. Связь с оптинскими старцами их ученики–«оптинцы» не прерывали, даже став насельниками другой обители. Мало того, они способствовали установлению духовного общения между насельниками Гефсиманского скита и Оптиной пустыни, которое стало постоянным и непрерывным.

Например, прп Варнава (Меркулов), ученик иеросхимонаха Александра (Стрыгина), а позднее иеромонаха Исидора (Козина), находился в духовном общении с прп Амвросием (Гренковым).

• С момента основания Гефсиманского скита и до начала XX в. насельниками скита и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры стали более двадцати выходцев из Оптиной пустыни, что позволило сформировать «духовное землячество» и в полной мере перенести дух старчества во вновь основанный скит.
• Навещение оптинскими старцами своих учеников, ставших насельниками других обителей, способствовало укреплению духовных связей между монастырями.

Большинство оптинских воспитанников вступило в братство Гефсиманского скита в период с 1851 по 1861 гг., то есть в первые годы от основания скита, причем многие из них уже имели на то время священный сан, что благоприятно сказалось на формировании духовной жизни скита и ее фундамента – старчества.